А в детсадовском нашем возрасте семья поселилась в одном из стоящих в ряд, как солдаты на поверке, бараков пятого участка. Характерные звуки той поры – тарахтение телег, ржание лошадей. А из зрительных образов – бочка на упряжке с прилаженным к ней черпаком, источающая запах отхожих мест, расположенных в определенном порядке вблизи барачной шеренги. Барачный быт подарил многим из нашего детского сада глазную болезнь, мне в том числе.
Проживание в этом поселке отмечено для меня первым посещением цирка, существовавшего здесь многие годы. В нем тогда проводились кроме представлений различные торжественные собрания. В день, когда я был там с отцом, вручались награды, в том числе и ему – за ударный труд. Приложением к грамотам были кульки с фигурными леденцами, которых нам с братом хватило на целый месяц.
Вскоре мои городские горизонты расширила бревенчатая двухэтажка на Первом участке. Это маленькое поселение граничило с парком, манящим различными забавами. Одна из них – «гигантские шаги», особенно к себе притягивала: с помощью веревок, прикрепленных к верху столба, можно было, отталкиваясь от земли, делать большие прыжки.
С другой стороны Первого участка пролегала ржавая канава, изобилующая пиявками. Она окаймляла взгорок с расположенной наверху одноэтажной школой, где я начал свою учебу. Поблизости находился рынок, в ту пору многолюдный, где торговали всякими самоделками и избавлялись от лишних вещей. Тогда не валялось, как сейчас, на улицах битое стекло, и мы, детвора, летом шныряли всюду босые, не рискуя пораниться. В моде были «испанки» – головные уборы с кисточкой – знак уважения к событиям, происходящим в Испании, отстаивающей свою свободу. А у нас имелось свое понятие о доблести. Оно находило выражение в защите своего двора от нападения таких же ребятишек из другого поселка.
Но через пару лет и этот полюбившийся деревянный уголок ушел в область воспоминаний. Отец получил комнату в элитном соцгороде с замощенными улицами, лужайками, фонтанами, цветниками. Здесь рядом была и школа. А неподалеку от нее заканчивалось строительство Дворца культуры металлургов с библиотекой, в которой впоследствии работала моя мама – Валентина Александровна.
После тесных комнатушек в бараке и доме на Первом участке соцгородская квартира на двух хозяев представлялась дворцом. Не надо было отправляться за водой на «кипятилку», топить печку, пользоваться уличным туалетом. Все находилось на расстоянии протянутой руки. И магазин в соседнем подъезде нас вполне устраивал. Когда в дни военного конфликта на Халхин-Голе возникли большие очереди за хлебом, мы, жильцы этого дома, оказались в выгодных условиях.
Из соцгорода пролегал путь в только что построенную около бани на Щитовых роскошную школу (сегодня 16-ю), в которой я проучился до самой Великой Отечественной войны. Тогда, в 1941 году, мы переехали в меньшую комнату во втором квартале в связи с уплотнением, вызванным потоком эвакуированных. А вскоре, оставшись без отца, пришлось поменять и школу на ремесленное училище. Мимо этой кузницы кадров чуть позже пролег проспект Пушкина, обрамленный деревьями, в посадке которых принимали участие и мы – будущие рабочие комбината.
Более 20 лет было отдано ему, ММК. За это время как сотрудник Центральной заводской лаборатории побывал во многих цехах. Уже будучи журналистом, можно сказать, поучаствовал в рождении части их, от стана «2500» до прибавлявшихся домен и аглофабрик.
После войны город смело перемахнул на правый берег. Вместе с ним переселился и я – на площадь Октябрьскую. Впрочем, площадь оформилась позже, а тогда перед моими окнами простиралась степь, ждущая очередных новостроек.
За темпами бурного строительства трудно было поспеть, уследить за всем, что происходило. На моих глазах появились новые стадион, театр, цирк, кинотеатры имени Горького, «Мир», разного рода образовательные учреждения, универмаги, краеведческий музей – всего не перечислишь.
Эти преобразования продолжаются до сего дня. И я горжусь, что в город, где подростком начал трудиться во время войны, вложена частица и моих сил.
Источник: Магнитогорский Рабочий
21.07.2010 16:35